Тема сочинения была странной. «Если б немцы победили?».

[Romka]

vitlav, слишком приукрашено, имхо.

[pchayka]

Спросите индусов как им после английской "оккупации". Как там их города, больницы, инфраструктура, школы и университеты.

[Romka]

pchayka, а как там было до оккупации?

[Darvin]

вы чё тут хрень порите??

[finfan]

Я больше чем уверен, что этот ветеран/герой войны, сражался именно за землю - которая его выростила и близких.

Честь и Слава всем ветеранам!

[Sisi]

Знаете, иногда я смотрю с презрением на ветеранов...
1) Кова х отстреливали молодых пацанов которые в панике отступали? (Ведь большая часть живых именно Офицеры тех времён)
2) На моих глазах 9 мая произошла такая история:
Стою я в автобусе...
Заходит ветиран и подходит к мужику лет 30... стоит смотрит на него, и через несколько минут говорит, что ж ты мне тварь место не уступаешь я за тебя на войне воевал, а ты... тот медленно встал и произнёс - "Не ты один отец на войне был, и не только ты видел смотрел в глаза смерти." Когда он повернулся, я увидел у него на пол лица шрам, а из под расстёгнутой куртки виднелись ордена... (Я думаю те кто воевал в чечне/авгане тоже заслуживают почестей...)

[xolseg]

Знаете, иногда я смотрю с презрением на ветеранов...
1) Кова х отстреливали молодых пацанов которые в панике отступали? (Ведь большая часть живых именно Офицеры тех времён)
2) На моих глазах 9 мая произошла такая история:
Стою я в автобусе...
Заходит ветиран и подходит к мужику лет 30... стоит смотрит на него, и через несколько минут говорит, что ж ты мне тварь место не уступаешь я за тебя на войне воевал, а ты... тот медленно встал и произнёс - "Не ты один отец на войне был, и не только ты видел смотрел в глаза смерти." Когда он повернулся, я увидел у него на пол лица шрам, а из под расстёгнутой куртки виднелись ордена... (Я думаю те кто воевал в чечне/аФгане тоже заслуживают почестей...)

Только ветеранов Афганистана и Чечни забывают. А самое смешное, что Путин их в грош ни ценит. Потому, что считает, что так и должно быть.

[TieLay]

Так для общего развития, посетите вот ЭТОТ сайт.

И немного цитат про "пережили бы устаканилось"

В рамках «борьбы с партизанами» немецкие каратели уничтожали целые семьи. Рассказы детей, чудом уцелевших в ходе этих бесчеловечных акций, приведены в книге Светланы Алексиевич «Последние свидетели».

«Вот согнали всех нас, всю нашу деревню. Поставили впереди пулеметы и приказали отвечать, где партизаны, к кому они заходили. Все молчали. Тогда они отсчитали каждого третьего и вывели на расстрел. Расстреляли шесть человек: двух мужчин, двух женщин и двух подростков...
Скоро немцы вернулись... Через несколько дней...
Собрали всех детей, нас было тринадцать человек, поставили впереди своей колонны — боялись партизанских мин. Мы шли, а они за нами ехали. Если надо было, например, остановиться и взять воду из колодца, они сначала запускали к колодцу нас. Мальчишки не так боялись, а девочки шли и плакали. А они за нами на машинах... Помню, что мы шли босиком, а еще только начиналась весна... Первые дни...
Хочу забыть...
Немцы ходили по хатам... Собирали тех, у кого дети ушли в партизаны... И отрубили им головы посреди деревни... Нам приказали: «Смотрите». В одной хате никого не нашли, поймали и повесили их кота. Он висел на веревочке как ребенок».
Люба Александрович, 11 лет
* * *
«Как нас расстреливали...
Согнали к бригадирской хате... Всю деревню... Теплый день, трава теплая. Кто стоял, а кто сидел. Женщины в белых платках, дети босиком. На этом месте, куда нас согнали, всегда собирались в праздники. Песни пели...
Из тех, что стояли впереди, отсчитали четырнадцать человек. Дали им лопаты и приказали копать яму. А нас подогнали ближе смотреть, как они копают. Копали быстро-быстро. Я помню, что яма была большая, глубокая, на полный человеческий рост. Такие ямы копают под дом, под фундамент.
Расстреливали по три человека. Поставят у края ямы — и в упор. Остальные смотрят... Не помню, чтобы с детьми родители прощались или дети с родителями. Одна мать подняла подол платья и закрыла дочке глаза.
Расстреляли четырнадцать человек и стали закапывать яму. А мы опять стояли и смотрели, как забрасывают землей, как утаптывают сапогами. А сверху еще лопатками похлопали, чтобы было красиво. Аккуратно. Понимаете, даже углы срезали, почистили. Один пожилой немец вытирал платком пот со лба, как будто он в поле работал. Понимаете? Не забыть...»
Леонид Шакинко, 12 лет
* * *
«Как нашу деревню жгли... Все запомнила... Они сначала нас расстреляли, а потом сожгли... Я вернулась с того света...
На улице они не стреляли, а заходили в хаты. Стоим все возле окна:
— Вон Аниську пошли расстреливать...
— У Аниськи кончили. К тетке Анфисе идут...
И мы стоим, мы ждем — придут и нас расстреляют. Никто не плачет, никто не кричит. Стоим...
Помню, как горели у убитой мамы волосы... А у маленького возле нее — пеленки... Мы переползли через них со старшим братом, я держалась за его штанину: сначала — во двор, потом в огород, до вечера лежали в картофлянике. Вечером заползли в кусты. И тут я расплакалась...»
Тоня Рудакова, 5 лет
* * *
«Я видел то, что человек не может видеть... Ему нельзя...
Я видел, как ночью пошел под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз...
Я видел, как запрягали в брички людей... У них — желтые звезды на спине... И весело катались... Погоняли кнутами...
Я видел, как у матерей штыками выбивали из рук детей. И бросали в огонь. В колодец. А до нас с матерью очередь не дошла...
Я видел, как плакала соседская собака. Она сидела на золе соседской хаты. Одна...»
Юра Карпович, 8 лет
* * *
«Выгнали из сарая колхозных коров, а туда затолкали людей. И нашу маму. Мы с братиком сидели в кустах, ему два годика, он не плакал. И собака наша с нами сидела.
Утром пришли домой, дом стоит, а мамы нет. И людей никого нету. Одни мы остались. Я иду за водой, надо печь топить, братик кушать хочет. На колодезном журавле висели наши соседи. Повернула в другой конец деревни, там Криничный колодец был, самая лучшая вода. Самая вкусная. И там люди висят. С пустыми ведрами вернулась. Братик плакал, потому что голодный: «Хлеба дай. Дай корочку». Один раз я его укусила, чтобы не плакал.
Так мы жили несколько дней. Одни в деревне. Люди лежали или висели мертвые. Мы мертвых не боялись, это все были знакомые люди».
Мария Пузан, 7 лет
* * *
«Немцы тащили меня в сарай... Мама бежала следом и рвала на себе волосы. Она кричала: «Делайте со мной что хотите, только не трогайте дитя». У меня еще было два младших брата, они тоже кричали...
Родом мы из деревни Меховая Орловской области. Оттуда нас пешком пригнали в Беларусь. Гнали из концлагеря в концлагерь... Когда меня хотели забрать в Германию, мама подложила себе живот, а мне дала в руки меньшего братика. Так я спаслась. Меня вычеркнули из списка...
Собаки рвали детей... Сядем над разорванным дитяткой и ждем, когда сердце у него остановится... Тогда снегом прикроем... Вот ему и могилка до весны...»
Аня Павлова, 9 лет
* * *
«Черный немец навел на нас пулемет, и я поняла, что он сейчас будет делать. Я не успела даже закричать и обнять маленьких...
Проснулась я от маминого плача. Да, мне казалось, что я спала. Приподнялась, вижу: мама копает ямку и плачет. Она стояла спиной ко мне, а у меня не было сил ее позвать, сил хватало, только чтобы смотреть на нее. Мама разогнулась передохнуть, повернула ко мне голову и как закричит: «Инночка!» Она кинулась ко мне, схватила на руки. В одной руке меня держит, а другой остальных ощупывает: вдруг кто-нибудь еще живой? Нет, они были холодные...
Когда меня подлечили, мы с мамой насчитали у меня девять пулевых ран. Я училась считать. В одном плечике — две пули и в другом — две пули. Это будет четыре. В одной ножке две пули и в другой — две пули. Это будет уже восемь, и на шейке — ранка. Это будет уже девять».
Инна Старовойтова, 6 лет
* * *
«Помню, что каратели черные все, черные... У них даже собаки были черные...
Мы жались к матерям... Они не всех убивали, не всю деревню. Они взяли тех, кто справа стоял, и разделили: детей — отдельно, родителей — отдельно. Мы думали, что родителей будут расстреливать, а нас оставят. Там была моя мама... А я не хотела жить без мамы... Я просилась к ней и плакала. Как-то меня пропустили.
А она, как увидела... Как закричит:
— Это не моя дочь!
...Вот это я запомнила. Глаза у нее не слез были полны, а крови. Полные глаза крови:
— Это не моя дочь!
Куда-то меня оттащили. И я видела, как сначала стреляли в детей. Стреляли и смотрели, как родители мучаются. Расстреляли двух моих сестер и двух братьев. Когда убили детей, стали убивать родителей. Стояла женщина, держала на руках грудного ребеночка, он сосал водичку из бутылочки. Они выстрелили сначала в бутылочку, потом в ребенка, и потом только мать убили.
Как после всего жить?»
Фаина Люцко, 15 лет
* * *
«...В школе в тот день сорвались занятия — все пришли посмотреть на нашего папу. Это был первый папа, который приехал с войны... А папа у нас особенный — кавалер ордена Ленина, Герой Советского Союза — Антон Петрович Бринский...
Папа не хотел быть один. Не мог. Ему было плохо одному. Он всюду таскал меня за собой. Однажды я услышала... Он рассказывал кому-то, как партизаны подошли к деревне и увидели много свежей, вскопанной земли... Остановились... Стоят на ней... Вдруг замечают: эта земля под ними шевелится... Живая земля...
А через поле бежит мальчик и кричит, что тут расстреляли их деревню и закопали... Всю деревню...
Папа оглянулся, видит — я падаю. Больше он никогда при нас о войне не рассказывал...»
Вера Бринская, 12 лет

[pwdpwd]

Я больше чем уверен, что этот ветеран/герой войны, сражался именно за землю - которая его выростила и близких.

Честь и Слава всем ветеранам!

В интернетах вы патриоты и носитесь со своими ветеранами на красивых демах и мемах, в жизни же вы им и слова не сказали, или хотя бы того, что сами написали.

[ALeKsIuS]

В интернетах вы патриоты и носитесь со своими ветеранами на красивых демах и мемах, в жизни же вы им и слова не сказали, или хотя бы того, что сами написали.

По себе не судят. "Своих ветеранах" :dd: Уйди с разговора...